Эми кивнула, и они вместе направились к конюшне. Катсуо предложил понести кицунэ, однако Эми отказалась, прижимая сверток к себе. Она его спасла, вытащила из лап того они, а теперь нужно было лишь одно – чтобы он выжил.

Эми расхаживала по комнате туда-сюда.

После возвращения Катсуо унес кицунэ в хранилище. Раны уже не кровоточили, поэтому Катсуо мог лишь смыть с ёкая большую часть крови, укутать в одеяла, и оставить еды и воды – если тот вдруг очнется ночью.

Эми ничем не могла помочь сохэю. Ей пришлось вернуться к себе и сидеть без дела, притворяясь послушной и раскаивающейся всякий раз, когда к ней для проверки заглядывали Фуджимото и Нанако – что они успели сделать уже множество раз до и после ужина. Заметив, что Эми скучно, Нанако приволокла ей учебник с правилами этикета – детскую книжку о манерах и подобающем поведении, которая осталась нетронутой на столе.

Эми снова прошлась по комнате. За окном выл ветер; с наступлением темноты разыгралась буря, больше похожая на зимнюю, нежели осеннюю, соответствующую календарю. Из-за яростных порывов снег не падал, а летел чуть ли не горизонтально. Эми даже вытащила из шкафа электрический обогреватель, так что в спальне вскоре стало жарко – однако от окна по-прежнему исходил неприятный холод.

А вот в хранилище никакого отопления не было. Переживать, правда, не стоило: у кицунэ меховая шерстка, он преспокойно зимовал в лесу. Но что, если сейчас он слишком слаб и не перенесет такой мороз? Что, если он умрет в этом выстывшем хранилище, пока Эми сидит в тепленькой спальне и думает, что он в порядке?

Она тихонько зарычала, понимая: заснуть, не проверив кицунэ, ей не удастся. Распахнув шкаф, она выбрала самое плотное хаори и надела поверх кимоно. Затем подумала, не заплести ли волосы – она уже успела распустить косу, после которой длинные пряди слегка завились. Решив не тратить время, Эми просто убрала их под хаори и сдвинула дверь спальни. Ветер стучал по тонким стенам, которые отделяли настил от сада. Эми осторожно выглянула. В доме было темно и тихо. Скользнув за угол, она прокралась к выходу.

Стоило открыть входную дверь, как по лицу хлестнул порыв ледяного ветра. Эми поспешила выйти и задвинуть дверь обратно, чтобы в дом не намело снега. Дрожа и прикрывая рукой лицо, она направилась к храму сквозь бушующую метель и ветер, который тут же выпростал ее волосы из-под хаори и принялся яростно трепать.

Мостик через пруд был покрыт почти невидимым в темноте льдом. Замешкавшись на миг, Эми крепко ухватилась за поручень и крошечными шажочками преодолела преграду. Огни храма, горевшие день и ночь, помогли ей найти дорогу во дворик. Кутаясь в хаори, Эми обошла канцелярию и провалилась по лодыжку в снег. Хранилище казалось темным пятном среди белых завихрений.

Она отодвинула дверь плечом и шмыгнула внутрь. В высокие окошки проникало немного света, и Эми осторожно пробралась к дальнему углу хранилища – к груде одеял, мисочке с водой и остаткам рыбы, которые она носила в лес.

Из-под одеял выглядывала белая мордочка с черным носом. Это Катсуо так укутал лиса или тот сам спрятался?

– Кицунэ? – шепнула Эми, опустившись на колени.

Лис не шелохнулся. Она бережно приподняла край одеяла, открывая голову зверька. Его глаза были закрыты, и он по-прежнему не шевелился. Эми отодвинула одеяло. «Большая часть крови» в понимании Катсуо, как выяснилось, совершенно отличалась от ее ожиданий. Лис остался наполовину перепачкан красным; мех свалялся от грязи.

Эми глянула на миску – вода покрылась корочкой льда. Ветер хлестал по стенам, дыхание вырывалось изо рта облачками пара. Мотнув головой, Эми вновь укутала кицунэ и подняла сверток с ним на руки. Тут слишком уж холодно. Придется вернуть его обратно, когда буря утихнет.

Как можно скорее вернувшись в комнату, Эми уложила кицунэ на пол, а сама сбегала в ванную. Взяв таз с горячей водой и полотенца, она на цыпочках прокралась обратно и закрыла дверь. Потом расстелила пару полотенец на футоне и устроила кицунэ на них, уложив его на здоровый бок. Лис казался таким маленьким и хрупким. Эми легонько погладила шелковистое ушко. Ёкай. Как странно. Она так долго считала их чудовищами, и милый лис в это представление совершенно не вписывался.

Окунув мочалку в воду, Эми принялась бережно смывать грязь и кровь. Последняя не особо желала оттираться, окрашивая белую шерстку розовым. Эми аккуратно очистила все вокруг раны на груди и плече, затем спустилась на переднюю лапу. И замерла.

Вокруг лапы, от локтевого сустава и ниже, были обмотаны онэнджу – четки с блестящими красными бусинками, которые так хорошо сливались с окровавленной шерстью, что Эми раньше их не замечала. Она нахмурилась, склонившись над лапой. Зачем ёкаю четки? И как он их так намотал? Наверняка это сделал кто-то другой.

Не зная, как лучше поступить, Эми попыталась вытереть кровь вокруг четок, но они уж очень мешали. Пожав плечами, она подцепила нижний виток двумя пальцами и потянула вниз.

Стоило ей коснуться бусин, как по руке пронеслась вспышка жара – правда, Эми не сразу сообразила, что это означает.

Из онэнджу вырвалась сила. Эми отбросило в сторону. Звякнуло разбитое стекло – с маленького алтаря упали вазочки. Кожу закололо от прикосновения ки, высвобожденной из бусин, такой сильной… и почему-то знакомой. Охнув, Эми приподнялась и тут же посмотрела на футон – в ужасе, что эта сила разорвала кицунэ на клочки.

Однако кицунэ пропал. На постели лежало нечто совершенно иное.

От потрясения у Эми буквально замерло сердце. Долгое мгновение – и оно вновь ожило, заколотившись о ребра. Эми отползла и врезалась спиной в стену. Моргнула раз, два, три… но зрелище не менялось.

На месте кицунэ растянулся человек. Его плечи скрывало белое косодэ, оставляя верхнюю часть мускулистых рук обнаженной. От запястья до локтя они были обернуты черной тканью, перевязанной красными шнурами, концы которых опускались на пол, напоминая кровь. Вокруг пояса был обернут узкий красно-черный оби. Довершали образ черные хакама и кожаная обувь. Никакого оружия; лишь блестящие алые онэнджу на правом предплечье.

Пока Эми пыталась успокоиться, кицунэ-человек ни разу не пошевелился – у него лишь слабо поднималась и опадала грудь. Он все еще оставался без сознания. Эми с трудом сглотнула, наконец собираясь с мыслями. Легенды гласили, что кицунэ – оборотни, верно? Однако этот изменил облик не сам, ведь по-прежнему лежал без чувств. Должно быть, Эми запустила превращение тем, что коснулась онэнджу.

Она несколько раз глубоко вздохнула. Ёкай так и не пришел в себя. Он не мог причинить ей вред – пока что. Кицунэ она не боялась, но этот ёкай – совсем другое дело. Правда, он без сознания. Это хорошо.

Дрожа, Эми встала на ноги и осторожно шагнула ближе. Белоснежные волосы, столь же мягкие на вид, как лисий мех, падали спутанными прядями на лоб – а из них торчала пара белых лисьих ушек. Тело кицунэ стало полностью человеческим, а лисьи ушки почему-то остались. По лицу, расслабленному в забытьи, нельзя было определить его возраст. Может, он ровесник Эми, а может – на десяток лет старше, она не знала.